Подлинная вера—ключ в постижении Безграничного

Госвами Махарадж: Это последняя возможность для вас задать мне вопросы, пока я здесь. Любые вопросы по всему, что мы обсуждали с вами, или по тем темам, что мы не обсуждали.

Вопрос: Можете ли вы сказать, в чем разница между истинной верой и показной внешней верой? Приходит ли истинная вера лишь в рамках некой религии? И должна ли она поддерживаться какими-либо ритуалами?

Госвами Махарадж: Это очень хороший вопрос. Вначале мы должны определить, что есть вера. И это

‘ш́раддха̄’-ш́абде — виш́ва̄са кахе судр̣д̣ха ниш́чайа
кр̣ш̣н̣е бхакти каиле сарва-карма кр̣та хайа

Это означает: если я посвящаю себя вере во что-то одно, то все достижимо, ничто не останется проигнорированным. В этом действии я не могу быть обвиненным в безответственности. Итак, есть лишь одно место, куда я могу вложить всю мою энергию, мое сосредоточение. Моя вера активна и явно исключает все иные вещи, но в то же самое время исполняет все требования. Вера в то, что все возможно, есть начало культуры веры.

В то же время некоторые примеры были даны нам, чтобы мы могли постичь это — в этом цель примера или метафоры, аналогии. Итак, говорится, что когда мы льем воду на корни дерева, через ствол, ветви, маленькие веточки, листья все питается. Когда вы льете воду на корни, объективно говоря, кто-то может сказать: «О, вы игнорируете столько листьев. Они нуждаются в воде. Все эти листья, почки, потенциальные фрукты — вы игнорируете их, отдавая всю воду корням».

Итак, иногда люди обвиняют тех, кто сполна предан культуре веры, в игнорировании общества (социальной халатности). Это невежественное, поверхностное видение.

Когда вы льете воду на корни, все листья получают питание, вы заботитесь обо всем. На самом деле это значит переместить свой фокус внимания на абсолютный центр.

Но мы должны понимать, какова наша способность верить. Она очень незначительна. И если мы попытаемся использовать разум или знания для усиления веры, это может не принести успех, поскольку то, что мы знаем, основано на нашем ограниченном опыте ограниченного. И это не поможет в попытке понять безграничное или бесконечное.

Как есть басни Эзопа в Греции, так же в Индии — «[Нарада-]панчаратра». Итак, рассказывается, что однажды в пруду мать маленького лягушонка отправилась по своим лягушачьим делам. И гигантский слон пришел утолить жажду из пруда. А для лягушонка это полностью за гранью его опыта. Итак, он поражен увидеть существо такой массы и мощи. Когда слон ушел, вернулась мать лягушонка. «О, мамочка, ты не сможешь поверить, какого невообразимого размера существо я видел!» И она надула свой живот: «Вот такое?» — «Нет, нет, больше». Она еще больше надула живот: «Такое?» — «Даже и близко не такое». Она еще больше попыталась надуться и… «пуфффф» — лопнула.

Итак, почему мы это анализируем? Это ум, интеллект, пытающиеся постичь безграничное.

В Бхагавад-гите Кришна являет Арджуне Свою вират-рупу — гигантскую по размеру, протяженности и многообразию вселенскую форму. И Арджуна, наделенный видением, позволяющим воспринять эту форму, был поражен: он увидел бесчисленные формы, бесчисленные вселенные, всех живых существ, все в мировом творении. Но Кришна сказал: «Дай Мне знать, когда тебе будет достаточно. Поскольку то, что ты воспринимаешь как безграничное, — всего лишь атом по сравнению со Мной. Это ничто, это незначительно».

Иногда нам говорят, что Он возлежит на Ананташеше — ложе безграничного, воплощении безграничного Анантадева. То есть, иными словами, Безграничное лежит, используя безграничное же как ложе. Итак, что же мы можем вместить? Наша надежда — в культуре веры в Безграничное. Ограниченное не может познать Безграничное. Но ограниченное подразумевает, что Безграничное может сделать Себя познаваемым для ограниченного безграничными средствами. И, к счастью для нас, это превосходит все наши относительные несовершенства.

Так как в конечном счете речь идет о сердце. Разум говорит «нет», а сердце говорит «да». Поэтому мы не говорим об имперсональном безграничном, но о Безграничном как о Высшем любящем Господе сердца, сердечности.

Об этом говорит Гита во время знаменитой битвы на Курукшетре. До того, как произошла эта битва, был ряд попыток достичь дипломатического соглашения.

Однажды Кришна Сам пытался повлиять на дипломатическое разрешение ситуации, поскольку Арджуна отказался от всех военных средств, сказав: «Я хочу только одного — Кришну в качестве моего колесничего». В довершение всего Кришна сказал: «Я не буду сражаться. Я не буду вооружен, Я просто буду колесничим». В качестве примечания: безграничный Высший Господь, управляющий вашей колесницей, — хороший выбор.